На кафедре иностранных языков было много блестящих преподавателей. Но больше всех запомнилась одна – Гершунина Зоя Михайловна. К сожалению, у меня нет ни одной ее фотографии. Почему-то ее фотографии нет и в разделе преподавателей на сайте КВОКДКУ, хотя на коллективных фотографиях некоторых выпусков ее можно отыскать.
Тем не менее, ее образ, как образ матери, всегда стоит живой перед глазами. Да она и была нам мамой, мамой «языковой». Она вела разговорную практику. Она ставила нам произношение и заново учила говорить на английском языке. Она не блистала красотой внешней, но она просто светилась красотой внутренней, духовной. Всегда улыбающаяся, приветливая, она на уроках создавала обстановку всеобщей доверительности, открытости, что просто невозможно было не заговорить. Можно было говорить обо всем, на любую тему, задавать любые вопросы, но только на английском языке. И все говорили, даже те, кому это давалось с трудом. У нее даже шкаф бы заговорил, что однажды и случилось. Как-то один из ее курсантов начал свой монолог со слов: “I am a wardrobe”. Раздался дружный смех в аудиторию. Смеялись все, кроме самой Зои Михайловны. Более того, она тактично защищала его, говоря, что это он от имени шкафа хотел что-то сказать, но мы ему не дали. Правда, не смотря на это, кличка «шкаф» приклеилась к нему моментально. На ее уроках мы не боялись получения низких оценок, да их, по-моему, и не было. Но мы боялись говорить плохо и безграмотно. При малейшем успехе с нашей стороны, мы слышали восторженное “Excellent или very good!” Хотя порой до excellent нам было как до луны. И такая поддержка с ее стороны, опека, как наседки над своими цыплятами, дала результат. Мы вскоре все заговорили. И если мы и сейчас можем связно сказать пару слов по-английски, то это все благодаря Зое Михайловне.
После выпуска, уже, будучи лейтенантом, я как-то случайно встретил ее на площади Калинина (нынешний Майдан). Как всегда приветливая и радостная, она с неподдельным интересом расспрашивала о моих делах, рассказывала об училище, о своих новых курсантах. О себе говорила мало и коротко. Дескать, у нее все хорошо и она ни в чем не нуждается. На прощание она подарила мне сувенир в виде небольшого симпатичного расписного керамического сундучка. Наверное, покупала для себя, но, пользуясь случаем, вручила мне на память. Позже в отдаленных гарнизонах я иногда брал его в руки, размышляя какие же тайны скрываются в этом сундучке, вспоминал Зою Михайловну и мысленно общался с ней. При этом с удивлением ловил себя на том, что я делаю это на английском языке. Как постоянно этого требовала от нас Our Great Teacher.
На 90-летии КВОКДКУ бывшие выпускники вспоминали многих своих преподавателей и в первую очередь – Зою Михайловну Гершунину. К сожалению, уже покойную. Высказывали много добрых слов в ее адрес. Один товарищ рассказал, что после выпуска они сбросились и купили ей телевизор. Когда же доставили его к ней на квартиру, то, к своему удивлению, увидели, что обстановка в ней убогая, из мебели в основном были книги. Но о своих личных проблемах она никому не говорила. Да она и не считала это проблемой. Основные проблемы у нее заключались в том, как ее курсанты овладели языком. А поскольку она успешно решала эти проблемы, то других просто и не было. «Все замечательно!», как обычно отвечала она.
Вечная Вам память, Дорогая Зоя Михайловна!
