Сергей Чернявский пробует себя в написании рассказов.
Записки десантника.
Лето, утро, до восхода целых полчаса. Собираются все тихо без шуток: сегодня у нас прыжковый день. Прогноз дал добро. Прыжки с парашютом это не просто испытание смелости, мужского начала – это просто работа. Такая как у всех, только с повышенной ответственностью и с риском для жизни. Но об этом стараются не думать.
Парашюты надеты. Ждём команды на посадку в «корабль». Очерёдность тут расписана по формуле – «По ранжиру, весу, жиру»! Это значит, что первый прыгает самый тяжёлый.
Ждём команды. Самолёт прогревает двигатели.
Пошли…
Выпрыгнув из «корабля», на несколько мгновений становишься почти Богом.
Свободное падение, ветер в лицо, слух обострён до предела. Сработает прибор раскрытия парашюта, или придётся дёргать кольцо? Раздаётся жужжание – прибор не подвёл. Резкий «тормоз» в небе, и парашют раскрывается, но что-то пошло не так. Купол, хлопнув, превратился в длинное полотнище и развевался словно флаг.
«Плохо, – подумал десантник. – Или неправильно уложил купол, или неудачная шутка «друзей»? Ладно, потом разберёмся, а сейчас надо бросать запаску, иначе всё может плохо кончится».
Видно не Судьба. С «запаской» не получилось – она влетела в основной купол и там запуталась. Десантник борется до конца. Несмотря на то, что он запутался в перкале, как гусеница в коконе, стремление выжить брало верх. Нечеловеческим усилием, которое появляется один раз в жизни, он разорвал парашютный перкаль и снова выбросил «запаску». Купол начал наполнятся. Желание жить сделало своё дело. Но было уже поздно, до земли оставались считанные метры.
Купол не наполнился. Десантник умирает молча.
Глухой удар о землю, тело, отскочив от неё на полметра, снова упало. То, что раньше было десантником, превратилось в кисель. Но в жизни есть тот самый момент, когда ты видишь всю свою жизнь за одну тысячную секунды.
Он увидел, как его трёхлетняя доця, раскрыв для объятия ручки с криком: «Папка, папка пришёл!» – бежала ему навстречу.
Прыжки продолжались. Все прекрасно знают, что война без потерь не бывает.
И только где-то далеко маленькая девочка, обняв мамку за колени, громко плакала, и сквозь рыдания можно было разобрать: «Папка, папка, папочка».
