 |
Мгновения весны
Мы ехали в бронированном «Уазике» по пыльной дороге мимо буйно цветущих яблоневых садов. Захотелось выйти из машины и пройти оставшуюся сотню метров пешком, наслаждаясь солнцем, весной и покоем. В воздухе витал нежный аромат, жужжали пчелы. Впереди показались полосатые бетонные блоки, мешки с песком, шлагбаум, колючая проволока, вооруженные люди. Расположение Мобильного отряда МВД России в Северной Осетии. Вход запрещен, но меня впускают, потому что я здесь не из праздного любопытства, а по заданию редакции – познакомиться с командиром отряда и рассказать о нем нашим читателям. Пока он проводит короткое совещание, рассматриваю кабинет – светлый, просторный, за окном, не переставая, щебечут ласточки...
- Юрий Петрович, как Вам Кавказ? Какие мысли возникли, когда узнали, что Вас командируют в Северную Осетию? - Я с 2004 года на основном месте службы курировал Южный Федеральный округ и неоднократно бывал с инспекторскими проверками и в Кабардино-Балкарии, и в Ингушетии, и в Северной Осетии. А с Кавказом вообще знаком давно и не понаслышке – и в Азербайджане довелось повоевать и несколько командировок во время второй чеченской кампании есть в моей биографии… - То есть Вы – профессиональный кадровый офицер? А где Вы учились? - Я закончил Киевское высшее общевойсковое командное дважды Краснознаменное училище имени М. В. Фрунзе — одно из старейших военно-учебных заведений СССР. С 1968 года оно являлось базовым учебным заведением Советских Вооруженных Сил по подготовке офицеров подразделений войсковой разведки. Кстати, там был уникальный преподавательский состав. Наш преподаватель в мирное время получил Орден Красной звезды за обучение офицеров. Была специальная комиссия, которая выяснила, кто готовил людей из самых результативных подразделений, воюющих в Афганистане. Оказалось, что все они выпускники одного и того же преподавателя – полковника Сыроватко. Он подготовил порядка двадцати специалистов высочайшего уровня профессионализма. - Интересно, наверное, учиться на разведчика? - Конечно, насмотревшись фильмов «17 мгновений весны», «Щит и меч», я решил, что нет ничего романтичнее профессии разведчика! И пошел по самому прямому пути – поступил на разведфакультет, я думал, что там готовят «штирлицев», но оказалось, что это не совсем так. Училище выпускает простых офицеров войсковой разведки. А «штирлицы» на самом деле учатся в гражданских ВУЗах, за ними некоторое время наблюдают, потом делают предложение, от которого невозможно отказаться, ну а что бывает дальше, вы знаете из кино… У меня все было гораздо проще: после окончания училища, в 1986 году, я был направлен служить на Дальний Восток. Через месяц в Афганистане был сбит самолет с офицерами спецназа, шли тяжелые бои, надо было срочно восполнить потери и кадровых военных стали собирать по всей стране. Я попал под эту волну - меня отправили сначала на спецкурсы в Таджикистан, а потом – в Афган, где я прослужил с 1986 по 1988 год командиром группы специального назначения. - Страшно было молодому неопытному офицеру из мирного Союза – на войну? - Да нет, нас так воспитывали, если ты военный, то надо воевать… Знаете, еще Энгельс в своих трудах писал, что военный, который не воюет в течение двух лет, уже не боевой офицер, а паркетный. Это ценный, вернее даже бесценный опыт, который больше нигде не получишь, поэтому я даже мечтал попасть в Афганистан. - Свое боевое крещение помните? - Первый бой? Это был уникальный случай. Не смотря на то, что я вроде бы был достаточно подготовлен – отслужил срочную службу, потом военное училище, прошел спецподготовку, тем не менее, мой первый бой был совершенно несознательный. Куда мы идем, что надо делать, ничего не понятно… Вышли, сели на тропу. Первая группа сидела внизу, а я на возвышенности. Потом – вдруг, не видно никого, а в нас кто-то стреляет. Спрашиваю, кто стреляет? Я-то думал, душманы на лошадях воюют, с винтовками и ножами, а мы в них раз из автоматов и все. А тут попал под минометный огонь - полное недоумение. В итоге мы весь световой день пролежали в траве, подняться невозможно и отстреливаться нельзя, чтобы не показать свои огневые точки. И только ночью под прикрытием бронетехники, ушли, скрываясь за броней. Тогда я понял, что мои представления об этой войне были просто восточными сказками… - До какого звания вы там дослужились? - Старшего лейтенанта. - И после возвращения на родину пошли служить в милицию? - Нет, до 1995 г я был офицером ГРУ. Закончил службу заместителем командира отряда. - Об этой службе можно рассказывать? - У нас существует четыре степени боевой готовности. Войска приступают к действиям при полной 4-ой степени, а спецназ ГРУ работает при 3-ей. То есть война еще не объявлена, а он уже выполняет задания. Система подготовки спецназа ГРУ была создана в годы Великой Отечественной войны, основываясь еще на дореволюционных разработках. Обученный по этой системе боец среднего телосложения мог без оружия с помощью любого подручного средства, например, конверта или сигаретного фильтра убить человека. Эти подразделения были полностью засекречены, замаскированы под танкистов, связистов, кого угодно. По сути своей деятельности офицер ГРУ – диверсант, и по законам любого государства он может быть уничтожен на месте без суда и следствия. - То есть человек, выбирая эту профессию, автоматически подписывает себе смертный приговор? - Тут уже как повезет… Но все это дело прошлого, сейчас существует мнение, что диверсионные группы в современной войне не нужны. - А как Вы стали офицером милиции? - В 95 году, когда я демобилизовался, полгода провел на гражданке, потом встретил одноклассника, милиционера, и он меня рекомендовал на службу в МВД. Я пошел в Самарский РУБОП, мои навыки пригодились в борьбе с организованной преступностью. -После такого боевого прошлого в милиции Вам, наверное, было скучно? - Нет, скучать не приходилось. После РУБОПа я перешел в Самарский СОБР, а оттуда уже, зная мой афганский опыт, меня стали посылать в командировки в Чечню, в район боевых действий… Потом я получил юридическое образование и перешел работать в Управление, а затем так сложилось, что перевелся служить в Москву. Сначала командовал батальоном в Московском ОМОНе, потом пригласили работать в Министерство ВД РФ в Департамент охраны общественного порядка. Занимались обеспечением безопасности первых лиц нашего государства и прибывающих с официальными визитами высоких гостей иностранных государств – президентов, премьер-министров… Это такое глобальное мероприятие, подробностей раскрывать, конечно, не буду, но вкратце расскажу – нашей задачей было отследить всех душевнобольных, всех освободившихся из мест лишения свободы, других неблагонадежных лиц и удалить их с территории на время пребывания или передвижения там первых лиц. Естественно, нужно проверить все чердаки и подвалы, все нежилые помещения, разместить снайперов, сотрудников в гражданской одежде… Работы много. И справлялись мы с ней успешно. Кортеж едет по заранее продуманному маршруту, основному или запасному, остановок не допускается. Конечно, если первое лицо вдруг решает действовать не по протоколу, то это добавляет хлопот – например, в Санкт-Петербурге один из американских президентов увидев из окна автомобиля синагогу, приказал остановиться, и отправился туда. А это единственный президент, который привозит с собой целую роту морских пехотинцев. И вот, представляете себе, посреди города вдруг оказывается американский президент с вооруженными американскими солдатами? Граждане уже думали, там вражеский десант высадился… Горбачев очень любил действовать не по плану, остановить машину, зайти в толпу, начать здороваться… Соответственно был случай, когда в него кто-то кирпич бросил. В Ельцина бутылка попала в такой же «внеплановой» ситуации, хорошо оказалась пластиковая с минеральной водой, никто не пострадал. - Ответственная у Вас служба. И биография интересная. - Да что интересного, это биография любого боевого офицера, который служил в тот период. Нас бросали во все горячие точки. Получалось, что в году восемь месяцев я проводил в командировках, а в 90-е бывало, что нам и зарплату не платили, не говоря уже о «пайковых» и «боевых»… - Вернемся в наше время. Сейчас вы – командир Мобильного отряда, что входит в его задачи?
- Каков сейчас состав Отряда? - Подмосковный ОМОН и пять СОМов - из Ивановской области, Якутии, Калмыкии, Ингушетии и Северной Осетии. Служат ребята хорошо, особенно я доволен североосетинским сводным отрядом. - Работа у Вас достаточно напряженная, можно спросить, как вы снимаете стресс, какое у вас любимое занятие? - Рыбалку очень люблю. Успокаивает моментально. Здесь стараюсь, как выдается свободная минутка – сразу за удочку и к озеру или к реке! * * * Очень хочется, чтобы у тех, кто нас защищает, было побольше свободных минут и часов, чтобы цвели сады, ласточки вили гнезда, чтобы мы ходили по нашей земле, наслаждаясь солнцем, весной и покоем, чтобы на Кавказе был мир…
Юлия Шестерова, фото автора |
Юрий Петрович Рыбаков - полковник милиции. Родился в 1963 г. в г. Иркутске в семье военного.
Начальник 1 отдела Центра оперативного руководства деятельностью спецподразделений МВД России (г. Москва).
С января 2011 года - в служебной командировке в СКФО на должности командира Мобильного отряда России в РСО-А. Награжден двумя Орденами Красной Звезды. Женат.
- Личный состав Отряда несет службу на постах, расположенных вдоль административной границы РСО-Алании и Республики Ингушетия. Одновременно, для сохранения контроля за оперативной обстановкой в местах совместного проживания лиц осетинской и ингушской национальностей, выставляются дополнительные наряды в населенных пунктах Пригородного района. Любые намеки на беспорядки стараемся пресечь на корню. Проводятся разведывательно-поисковые мероприятия в горно-лесистой местности. Наши сотрудники принимают участие в различных операциях Пригородного УВД, в охране общественного порядка при проведении массовых мероприятий в зоне своей ответственности. На постах работают три наших кинолога с овчарками – животные применяются для поиска наркотиков и взрывчатых веществ и устройств.