Участник Великой Отечественной войны, член Союза писателей Беларуси, выпускник 2-го Киевского Краснознаменного училища самоходной артиллерии имени М.В. Фрунзе 1945 года, генерал-майор юстиции в отставке Михаил Дмитриевич Токарев.

Боюсь недоуспеть.

А я боюсь недоучесть,
Недоуспеть, недоработать.
Свое достоинство и честь
Несу уверенно и строго.

Как в год решающих побед,
Как в той стремительной атаке,
Где смерти нет и страха нет,
Есть лишь порыв под алым стягом.

И я хочу теперь успеть
Найти, понять, простить неправых.
Запомнить и оркестра медь,
И бренность суесловной славы,

И если даже точно знать,
Что жить еще придется долго,
Что все равно нельзя никак
До завтра отложить работу.

К слову, стихотворение «Боюсь недоуспеть» супруга Марина Филипповна записала под диктовку Михаила Дмитриевича за пять дней до его смерти.

Военные люди.

В суровых раскатах орудий
И в сполохах мирного дня,
Отчизна, военные люди
Всегда защищали тебя.

На самом высоком пределе,
На краешке самом земли
Они своих сил не жалели
И времени не берегли.

По долгу, по чести, по сути,
Подняв пламенеющий стяг,
Отчизна, военные люди
Тебя заслоняли в боях.

И ныне, в мелькании будней,
Твоей сопричастны судьбе,
Отчизна, военные люди
Навек присягают тебе.

Пусть путь наш и долог, и труден,
Нам ратную службу вершить.
Не нам ли, военные люди,
Отчизне по чести служить?

Быть верным твоим командирам,
Военной нелегкой судьбе
Во имя надежды и мира,
Во имя любви на земле.

Память.

Когда все больше отдаляюсь
От прежних лет, от прежних дел,
Я сам себя спросить пытаюсь,
Как бы я жизнь прожить хотел.

Какою неподкупной мерой
Измерил смысл ее и суть?
Но отвечаю: страстной верой
Был освещен наш ратный путь.

Нам, молодым, двадцатилетним,
Понятней стало многократ
И торжество живых соцветий,
И радость встреч, и боль утрат,

Когда в шинелях не по росту
Мы шли сквозь тот военный дым,
Где умирать и жить непросто
И старикам, и молодым.

Прошли года, в заботах буден
Струилась времени река.
Солдатский путь суров и труден,
И память нам о нем близка.

Вот почему в рассветных зорях
Сквозь невесомость тишины
Мы различаем каждый шорох
Бездумных рыцарей войны.

Неколебим наш славный воин,
На том стояли и стоим.
Да буду, Родина, достоин
Быть верным воином твоим!

Равнодушью к сердцу не пробиться.

Случилось так, что я в вечерней стыни,
Когда тревожно вспыхнула звезда,
Остался в той незыблемой святыне,
Где наша рота в наступленье шла.

И пусть тебя теперь уже не встретить
И не узнать мне, под какой сосной
Тебя враги убили на рассвете,
На столько весен разлучив со мной.

И пусть травой позаросли траншеи,
На ветках свист и переливы птах —
Свинцовых трасс отчетливые тени
И в наши дни участвуют в боях.

И навсегда в мою запали душу
И боль утрат, и кровь последних ран,
Победный гром разгневанной «катюши»
И боевые рейды партизан.

Мне годы эти вечно будут сниться
В порыве грозном яростных атак.
И равнодушью к сердцу не пробиться,
Как в край родимый не пробился враг.

Во имя мира расстрелянные в небе облака
Вдали метались, словно стая птичья.
Заклятый враг пришел издалека
В змеино-бронированном обличье.

Хрипел надрывно верный пулемет
На рубежах разбуженной заставы,
Упал боец наш головой вперед
Как символ скорби, мужества и славы.

Но было суждено не умереть
Ему в тот миг последнего предела.
Чтобы потом ползти, тонуть, гореть
И бить врага настойчиво и смело.

Месить по бездорожью грязь и глину,
Друзей в чужих пределах хоронить,
Идти упорно к черному Берлину
И вопреки разящей смерти жить.

Боец тот шел без жалоб и без слез,
Себя в жестоких битвах не жалея.
Штандарты вражеских дивизий он принес
И бросил их к подножью Мавзолея.

Он мысленно вернулся в тот окоп,
Где в сорок первом умирал, но выжил,
Чтобы спасти Отчизну, свой народ
Во имя мира и во имя жизни.