№ 83 (26205) от 07 мая 2010 года
По призванию рода. И Родины.
Давно ушла в историю война, жесточайшая из всех известных миру. Только история с той поры не изменила своего древнего кредо: мир на Земле — явление эфемерное. Увы… И война как таковая продолжается. Пусть кому-то чуждая. Невидимая. Неведомая.
Или, напротив, громогласным эхом будоражащая весь свет. Так, уже не понаслышке в это «безоблачное» время познают вкус самых настоящих бойцовских будней наши близкие, друзья, сверстники. Внуки и правнуки тех, кто в роковые сороковые отстаивал светлое завтра… Закономерно, что победы прошлого дают определенный задел для побед будущего. Потомки воинов надевают погоны. И, оказавшись в нужный момент в беспокойном месте, руководят важной операцией, спасают чью-то жизнь, предотвращают наиболее пагубные последствия вооруженного конфликта. От них во многом зависит ход событий. Ход. А затем — исход.
Генерал-майор Михаил Урасов в выборе жизненного пути определился с детства. Прежде всего под впечатлением от рассказов старших родственников о боевых буднях. Сам прошел не одну горячую точку. А без малого два года назад именно ему суждено было возглавить оперативную группу МВД России в Южной Осетии. Группу, которая в августе 2008-го приняла волею судеб известный удар на себя.
Значит, там он был нужен
Служит Михаил Урасов в Сибирском региональном командовании внутренних войск МВД России в должности заместителя командующего войсками СибРК по чрезвычайным ситуациям. А раз такая должность, то командировки в опасные регионы тут обычная практика.
Группа МВД России дислоцировалась в Южной Осетии постоянно: наши офицеры оказывали помощь коллегам в организации повседневной служебно-боевой деятельности. Состав подразделения, включая руководителя, систематически менялся. Но тогда, в 2008-м, все для Михаила Урасова произошло внезапно. Он находился в Новосибирске, собирался в отпуск, как вдруг звонок из Главного штаба МВД: срочно, мол, надо лететь в Цхинвал и заменить человека на таком-то посту... Был конец мая. Значит, сигнал тревоги, поступивший нашему герою, о самом конфликте еще не говорил. Но вызвали. Надо так надо.
— Прибыл я туда в первых числах июня, — рассказывает генерал-майор Урасов. — Было ли предчувствие военной развязки? Если откровенно, да. Было неспокойно. Участились провокационные действия со стороны грузинских силовых структур. По территории Южной Осетии наносились точечные удары, спецслужбы Грузии активно применяли фугасы, периодически шел обстрел… Приходилось по всем этим фактам вести расследования, проводить профилактические мероприятия. К счастью, до начала активных боевых действий ситуация оставалась под контролем. Но в воздухе пахло войной.
— Когда же стало ясно, что ее не миновать?
— Внутренне я это осознал в ночь с 31 июля на 1 августа — по Цхинвалу тогда нанесен был наиболее мощный удар, погибли несколько мирных жителей. Мы обобщили всю необходимую нам информацию из разных источников. Президент Эдуард Кокойты собрал малый военный совет, где приняли решение эвакуировать часть населения. Такие меры применялись и раньше, но в этот раз как-то особенно чувствовалось: ситуация грядет из ряда вон…
Генерал-майор Михаил Урасов в Южной Осетии. Август-2008.
Михаил Урасов находился на своем посту в Министерстве внутренних дел Южной Осетии, когда «ситуация грянула». Он взял на себя руководство активной фазой боевых действий. Сразу же с определенной частью сил и средств МВД организовал очаговую оборону Цхинвала, которую повели в районе самого министерства, парламента и других объектов.
Даже опыт всего не предскажет
— Михаил Иванович, вы опытный воин, неоднократно принимавший участие в боевых действиях. А как ощутили именно эту войну? Чем, на ваш взгляд, отличалась она от себе подобных?
— Эта война действительно имела особенности, их в значительной мере приходилось осмысливать. Дело в том, что грузинскую армию готовили американские структуры. Все было отработано и воплощено по плану стран НАТО. Это главная особенность, которая влияла на все остальные аспекты ведения боевых действий. Прослеживалась некая шаблонность. Чувствовалось, что грузинская армия настроена на определенную схему: этак бравурно пройти — захватить — окружить — расстрелять… Похоже, никто там особо не рассчитывал на активное вооруженное сопротивление. Однако, столкнувшись с ним, нападающая сторона впала в некоторое замешательство, отчасти даже в панику (это по моим наблюдениям). Особенно когда понесла первые, причем крупные потери — несколько танков было сожжено, несколько БМП…
Это были грузинские танки…
Война началась 7 августа в 23.26 с нанесения удара ствольной артиллерии. Страшную эстафету подхватила реактивная система залпового огня «Град». Вступили минометы. Подключилась авиация. И так почти восемь часов сплошного «дыхания геенны». С двумя краткими паузами, обусловленными, вероятно, сменой позиций.
— Такие действия имеют определенный смысл, — продолжает мой собеседник. — Во-первых — поразить, во-вторых — вызвать панику, в-третьих — окончательно сломить сопротивление. Но этого не произошло, и народ при поддержке военных выстоял.
— Можно ли сказать, что ход, а затем исход боевых действий был предсказуем?
— Конечно, любой военный руководитель должен в той или иной мере предусматривать логику мышления противника. Но все просчитать было невозможно. Например, объем сил и средств, которые Грузия направит на Южную Осетию. И то, в каком масштабе развернет боевые действия нападающая сторона. Всю эту информацию приходилось принимать и анализировать по ходу дела.
Сильнее огня
Словом, было много всего, что непредсказуемо. Но один момент особенно тронул…
Когда в Южной Осетии бой практически затих, переместившись в глубь грузинской территории, активную его фазу повели Вооруженные силы России. А Михаил Урасов принял решение вернуться к месту, где еще до войны дислоцировался батальон миротворцев: двухэтажный штаб, казарма, дворик... Вернулся. И если бы не мощная бойцовская закалка, то шока было б не миновать.
Представшая перед генералом картина сполна обрисовала потенциал агрессоров: территория батальона буквально стерта в порошок, здания разрушены, техника сожжена, кругом обгоревшие трупы… И вдруг словно кто-то сам из глубин пепелища беззвучно окликнул генерала.
— Вот все, что я обнаружил среди развалин, — говорит он, показывая фотографию дочки своей, Светланы, и икону святого Николая Чудотворца, хранимых ныне на его рабочем столе.
Обнаружил же он их почти нетронутыми, четкими, чистыми. Хотите — верьте…
— Сам я верующий человек, — продолжает Михаил Иванович. — И считаю, что верит в той или иной мере каждый. Только один набирается мужества сознаться в этом публично, а другой — нет. Я был крещен еще в детстве. Родом я из донского казачества, у нас это внутренняя потребность и состояние души. Без веры казак — не казак!
Становление. Корни. Награды
— А можно про свои корни подробнее? Вы всегда хотели стать военным?
— Есть в Волгоградской области город Серафимович, бывшая станица Усть-Медведицкая. Там я родился и вырос. Прадеды мои, донские казаки, в свое время царю-батюшке служили. Дед по линии отца ушел на фронт в 1939 году, когда был конфликт с Финляндией. Прошел Великую Отечественную, затем войну с Японией. Получил две медали, орден Отечества. Дед по линии матушки в войну служил кавалеристом, тоже награды имеет. Вот у меня и возникло желание пойти в военные, когда я разных историй от них наслушался.
— К тому же Волгоград, в прошлом Сталинград, — сам по себе легенда…
— Да, места у нас там особенные. С детства помню: куда ни глянь, всюду попадалось какое-нибудь оружие — трофеи войны. В неисправном состоянии, конечно. Пацанами в песочнице играли, тащили туда все подряд — старые винтовки, пулеметы, не говоря уж об осколках снарядов. Такие замечательные были игрушки!
— Да уж…
— Так что мой род и моя малая родина сыграли для меня определяющую роль в выборе профессии. После 10-го класса я поступил в Киевское общевойсковое училище на разведфакультет. Чем горжусь! Вся последующая биография — становление в качестве офицера. Служба, подчиненные, построение взаимоотношений, совершенствование как командира, как должностного лица и так далее.
— А когда вы впервые оказались на Северном Кавказе? Каким был настрой?
— В 1996 году в качестве офицера-специалиста по разведке. Был обычный настрой офицера, который должен сделать свою работу при отсутствии либо минимизации потерь. Мое кредо в службе: чтобы люди были живы и задачи выполнены. До этого приходилось, служа еще по линии Министерства обороны, выполнять задачи на далеком Африканском континенте. Так что никаких сверхъестественных эмоций быть не могло.
— Кстати, часто ли, выполняя служебную задачу, вы задумываетесь: а зачем это? Ради чего? Или воспринимаете ситуацию проще: есть приказ, надо действовать — и никаких гвоздей…
— Если ты командир, на котором лежит большая ответственность, то в любом случае должен понимать, что происходит, в каких целях действуешь и ради каких интересов. И потом, каждому разумному человеку, независимо от того, военный он или гражданский, свойственно все оценивать через призму его уровня знаний, его кругозора, пропускать поток информации через себя. Какие границы твой кругозор имеет, на тех ты и остановишься.
— Михаил Иванович, мы начали разговор с сорвавшегося в 2008 году — ради благородной миссии — отпуска. А если он все же выдается?
— Отпуск посвящаю своей семье. И, конечно, своей малой родине, где сегодня остаются мама, сестры, другие родственники. Хотя бы несколько дней в году мне необходимо провести в тех краях, подпитаться родным духом, прикоснуться к той земле, набраться сил. Откуда они у человека, тем более воина? Только от его рода, от его земли, от его корней.
...И лишь прочная твоя связка с ними делает тебя сильнее и крепче. А значит, помогает побеждать, уверен Михаил Урасов. Кстати, среди всех его боевых наград особой статьей прописан орден Святого Георгия IV степени, который наш генерал получил из рук Президента Дмитрия Медведева за участие в отражении грузинской агрессии против Южной Осетии. Добавим, что орден Святого Георгия является высшей военной наградой Российской Федерации.
Орден Святого Георгия – высшая военная награда Российской Федерации.
Наталья МАНТОРОВА. Фото из архива Михаила УРАСОВА.